В правительство региона Илья Баринов пришел в начале 2017 года из аппарата федерального вице-премьера Ольги Голодец. Как помощник заместителя председателя правительства, он курировал проведение пенсионной реформы. Рассказывает, что раз в год главы всех регионов России собирались в правительстве на глобальное совещание по социальным вопросам. На одной из таких встреч в 2016 году он познакомился с на тот момент врио губернатора Калининградской области Антоном Алихановым.

«Там мы с ним пообщались и потом начали контачить. А потом неожиданно для меня было озвучено это предложение», – комментирует Илья Баринов историю своего появления в регионе на посту куратора социального блока. Утверждает, что не состоял в специальном кадровом резерве потенциальных «молодых технократов» для управления регионами. После Москвы Калининградская область показалась «интересной».

С Ильей Бариновым мы встречаемся в его рабочем кабинете. Довольно небольшом, выдержанном в темных тонах. Отвечая на вопросы, вице-премьер по социальному блоку держится расслабленно, время от времени вертится в кресле и иногда отвлекается на экран гаджета. Баринову свойственно многое объяснять интонацией, делать большие паузы между предложениями и оставлять длинные фразы без однозначной точки. Фокус беседы с общих тем о принципах работы в правительстве технократов быстро смещается в плоскость здравоохранения – лекарственного обеспечения и дезорганизованности, заметной в этой сфере.
Полный текст интервью опубликован на информационном портале RUGRAD.EU.

___

Вы говорите, что некоторые люди, с которыми начали работать в области. «вас покинули», как бы вы оценили процент этих потерь?

Да небольшой. Порядка 60 тысяч человек у нас работают в бюджетной сфере. И когда уходит даже 10 человек, это «ноль» после запятой.

Но если они уходят из руководящего звена, из закупочной системы...

То система продолжает идти вперёд. Уходят те, кто не согласен с принципами её функционирования. Я всем сказал, что социальный блок – это прежде всего сервисная функция для населения.

К педагогам, к врачам я сам отношусь с большим уважением, но тем не менее, мы выполняем сервисную функцию. И чем лучше мы её выполняем, тем лучше и качественнее живётся нашему населению.

Понимаете, здесь [в Калининградской области] всё было несколько иначе. Все врачи считали себя уникальными, и чтобы попасть к нему, нужно было раскланиваться. Но на самом деле не так, всё должно быть по схеме: ты пришел, получил качественную услугу – за тебя заплатило государство.

Может быть, та система, которую вы описали, называлась уважением к специалистам?

Надо четко понимать, за счет чего выплачиваются все зарплаты бюджетникам – за счет налогоплательщиков. Понятно, что есть люди, которые не выполняют нормально свою конституционную обязанность, не платят налоги, но тем не менее. Мы обязаны ко всем относиться одинаково.

Вот вы когда приходите в ресторан… Есть ресторан с нормальным обслуживанием, а есть – с плохим. Так же и с клиниками и школами: в какие-то учреждения хочется приходить снова и снова, а в другие – зайдёшь, плюнешь и больше не вернёшься.

Вы говорите о случаях свободного выбора человека: получить услугу в частной клинике или частной школе. Но в том, что касается взаимодействия гражданина с государственной системой образования или здравоохранения с гражданином, этот выбор скорее иллюзорен. Да, он прописан в законе, но по факту от того, что у жителя Славского района есть возможность прикрепиться к образцовой поликлинике Калининграда, медпомощь в областном центре не становится ему доступнее. Скорее всего, он так и будет получать её в условном Славске с его одной больницей.

Вопрос совершенно простой: супер-врачей на всю страну не хватит. Супер-врачи – это штучный товар. Но когда с помощью современных технологий есть возможность получить услугу от этого специалиста дистанционно, то этим нужно пользоваться. Недаром введены все эти консилиумы, когда прием ведёт не только врач, который сидит напротив пациента, а с ним удаленно присутствует еще консультант, чей авторитет признан в сообществе, или главный внештатный специалист минздрава, который помогает определить, что происходит с жителем «условного» Славска.

И как активно стали пользоваться подобными приемами телемедицины в регионе за последний год?

Думаю, что активно. В целом, именно за последний год этими ресурсами и стали пользоваться. Надо вообще посмотреть социологию у тех, кто делает замеры, как за год изменилось отношение к здравоохранению.

Как бы вы оценили результат, с которым социальный блок прожил год под вашим руководством?

Без потерь, без особых потерь. Интересно, что основная масса увлеклась и загорелась: министры, сотрудники. Я когда пришел, сказал всем: давайте один-два раза в неделю бросать всю бытовуху, тонны переписки и просто думать наперёд. И мы с минздравом и главврачами, не два раза в неделю, но раз в квартал примерно выезжаем на тренинги на два дня. Сейчас будем заниматься тем же самым с министерством образования.

И удалось ли на этих тренингах уже придумать что-то наперёд?

Что касается здравоохранения, нам удалось на этих тренингах скоммуницировать между собой врачей и главврачей. В первую очередь, главврачей между собой. Они начали чувствовать себя как единый организм и механизм. Я считаю, что если главврач договорился с другим главврачом о каком-то пациенте, то этот пациент обязательно пройдет все положенные этапы лечения и обследования.

Из недавнего: собирал врачей, заведующих отделениями и объяснял, что их задача сделать качественное здравоохранение на одном уровне по всей области. Говорю: «Понимаете, не всегда даже у вас будет возможность позвонить своему другу и попросить принять родственника в по вашему мнению хорошую больницу. Потому что родственник может, не дай бог, пострадать в аварии где-нибудь в Озёрске. Никто и не будет знать, чей он родственник, а вы не успеете позвонить, и его завалят. Деньги, связи и телефонная книжка в один момент перестают что-либо решать».

И как отреагировали?

Смотрели большими глазами.

Прежде такой коммуникации не было, главврачи действовали несогласованно?

Не совсем так, но была такая позиция, что каждый – в своей вотчине, и пытался получить выгоду от такого положения дел. Можно назвать это мелким шантажом, он начинается, когда есть кадровый дефицит. Человек считает возможным вести диалог с позиции: ну, уволите меня – оголите фронт работ.

Социальный блок – всегда контактная плоскость власти и граждан. Как вице-премьер руководитель, вы, по логике, отвечаете за стабильность выполнения обязанностей государства в этой сфере. Но в начале года нам приходится вновь говорить, что здесь есть проблемы и проблемы страшные: с обеспечением лекарствами льготных населений. Почему это происходит?

Это происходит ежегодно по всей стране.

Только лишь?

Мы пытаемся идти вперед, работать, думаю, что это показательный урок: что нужно делать лучше, а что – не надо. В будущем такого не будет.

Калининградская область слышит этот ответ примерно каждый год от различных руководителей здравоохранения и людей уровня вице-премьеров. Где гарантия того, что ваши слова будут исполнены?

Когда я приехал сюда, я постоянно слышал, что невозможно отладить работу компьютерных и магнитно-резонансных томографов в государственных учреждениях. Но мы же сделали.

Закончилось это тем, что томографы и сегодня, прямо скажем, работают не очень хорошо. Больше половины имеющихся сейчас выведены из строя.

Это временная трудность. Могу сказать точно, что в начале прошлого года прохождение обследований на тяжелой технике, как и процедуру верификации онкологических диагнозов мы выстроили. Я не получал жалоб на очереди на диагностику в течение года.

То, что сейчас томографы стоят – важно помнить, что они работали несколько лет безучетно. Ремонтировались – тоже. Сейчас главный врач не имеет права потратить деньги ОМС на приобретение нового оборудования, только операции вне средств фонда. А свои внебюджетные средства у больниц не такие большие, прямо скажем – мизерные.

Поймите, томографы, которые были куплены по программе модернизации уже физически требуют замены. А заменить мы их не можем. В адресной инвестиционной программе не так много денег, и больница при остатках на счетах не может их тратить. Ремонтировать оборудование можно по сервисным контрактам, а они очень дорогие, и чтобы они отбивались, оборудование должно работать в законном поле.

Но три томографа мы сейчас покупаем. КТ и МРТ в БСМП и в Пионерскую ЦРБ

Ненормально то, что томографы работали столько лет налево и не ремонтировались. Но теперь это вопрос бюджета – средств не хватает на развитие.

Мы столкнулись с тем, что была торговля очередью, что условно, томограф работал после 16 часов «налево», а должен был – на формирование внебюджетного фонда.

Простите, но если мы говорим об Областной больнице, то там уже год работает новая команда, которая, по вашим словам, не торгует очередью. При этом при предыдущей команде томографы ремонтировались..

Под конец года на счетах у него [Речь у о Романе Вискове, главном враче Калининградской областной клинической больницы] было порядка 200 млн руб. Условно свободных. Их можно было потратить на сервисные контракты, он заключает, делает. Сейчас. Год – это действительно очень немного, чтобы погрузиться в работу такого колоссального организма, как главная больница области.

То же самое и с таблетками [речь и сбоях в лекарственном обеспечении льготников]. У нас головы у всех немного поседели. Уроки на будущее из этой ситуации мы извлекли: когда, что, почему надо делать. Я уже говорил, что потребность в лекарственном обеспечении области формировалась во многом «с потолка». У нас рецепты выписывались не совсем правильно. Всё это в комплексе привело к тому, что мы видим сегодня, и к тому, что вы видели ежегодно.

Эти слова, как и комментарий замминистра здравоохранения Дениса Кружко о том, что врачи выписывают льготникам неправильные рецепты, всё это было воспринято, не утверждаю, что всеми, как попытка перевести стрелки на врачей и как попытка снять ответственность с министерства и его координатора.

Никто с себя ответственности не снимает. И Александр Кравченко (министр здравоохранения региона, – прим. ред.), и Денис Кружко (замминистра здравоохранения), и Облфармкомпания, уверяю вас, по этой ситуации переживают очень сильно. И пытаются сделать всё, чтобы как можно быстрее её разрешить. Людей, которые говорили бы: «А, нам всё равно», – их нет. Делается всё, чтобы ситуация не повторилась.

Личные переживания, пожалуй, заслуживают уважения, но как объяснить людям, что: конец февраля, а есть рецепты, не обслуженные с прошлого года.

Закупочные процедуры идут. В начале марта мы обеспечим потребность по основным позициям.

Один мой коллега задался риторическим вопросом: почему «технократы никогда не извиняются» перед теми, кто остаётся без лекарств, кто прерывает или откладывает химиотерапию, потому что закупки еще «идут». Вы бы могли извиниться?

Всё, что связано с жизнью и здоровьем всегда вызывает очень сильную эмоциональную реакцию у людей, и как правило – негативную. Есть федеральное законодательство, которое мы при всём желании, не смогли бы обойти. Условно говоря, человеку назначают препарат сегодня, а чтобы препарат, особенно тот курс которого стоит несколько миллионов рублей, попал в область, нужно как минимум месяц. Мы делаем всё, что возможно.

Было обращение о девочке с порфирией, при которой экстренно требовалось отсутствующее в регионе лекарство. И главный врач пошел фактически на нарушение, но нашел способ приобрести препарат. Никакого скандала тут не было, просто люди нашли способ оперативно купировать ситуацию.

Я уже говорил о том, что здравоохранение – это сервисные функции. Претензии к сервису были и будут всегда. Сегодня – одни, завтра – другие. Для нас – это ошибки, на которых мы учимся.

Для вас ситуация с тем, что население в начале года будет без лекарств, была прогнозируемой или неожиданной, учитывая, что в течение года вы должны были работать над тем, чтобы закупки происходили?

В начале января было завезено очень много лекарств по большинству позиций основного списка. Потребность по отдельным препаратам была закрыта на полгода вперёд. Но как-то так получилось, что их вдруг не стало. Для меня это было удивительно.

Мы смотрим за этой ситуацией.

Есть ли версии, по чьей вине это произошло: поставщики, распределители, враги, интервенты?

Да нет. Иногда лекарства выписываются впрок. Но не факт, что человек не придёт через два месяца за тем, что выписывается впрок.

Проблему с лекарственным обеспечением вы назвали уроком. А будут ли у него кадровые последствия?

Думаю, что мы расстанемся с кем-то из людей, которые отвечали за формирование годовой потребности региона в лекарствах.

Это уровень Облфармкомпании?

Министерства.

Список проблем, связанных с подведомственными вам отраслями и попадающих в СМИ и на горячие линии, не ограничивается лекарствами. Из последнего: вопросы к отсутствию реанимационной машины в Балтийске на случае с менингитом, новые жалобы на невозможность записать ребенка в первый класс школы..

Проблема одна ключевая у всех одна: мы перестали быть людьми по отношению друг к другу. Всё очень просто: менингитная ситуация, еще какая-то – мы должны всё спокойно объяснять, разговаривать с людьми. И пациентский терроризм тоже существует.

Есть определенная категория людей, которая заряжается от негатива и провоцирует собеседников на негативный ответ.

То есть, эти ситуации, по вашему мнению, не характеризуют состояние дел в соцблоке?

Очень многое зависит от коммуникации. И по опыту «горячих линий» я могу сказать, что очень многие заявленные проблемы решаются простым разговором, когда ты объясняешь человеку, что надо сделать так-то и так-то, не хлопать дверью, не повышать голос.

Публикации в прессе – это тоже коммуникации, только массовые. В этом контексте вы не рассматриваете последние новости как политический заказ?

Насильно всем мил не будешь. Когда система меняется, всегда есть недовольные, это их право.

Минувшим летом и мы писали про «быстрый результат технократов», и вы говорите, что по началу удалось справиться с проблемами использования диагностической техники, почему результат не удается удержать?

Появляются новые вводные, на которые нам приходится реагировать. И я соглашусь с «неудержанием» только в вопросе лекарственного обеспечения. То, что вы упоминали запись детей в школу, вспомните, как всё «упало» год назад. Мы учли опыт, провели модернизацию, расширили канал, система записи работает с технической точки зрения нормально.

Все, кто хотел, записали детей в школу. Понятно, что кто-то хочет детей вместо адреса по прописке, отдать в другую школу. Это делается по возможности.

Увидев показательную демонстрацию «Школы будущего» или любой другой школы с бассейном и хорошим оснащением, родители совершенно справедливо хотят для своих детей лучших условий. Но сталкиваются с тем, что такого уровня услугу они получают «по возможности».

Согласен, но в том и состоит наша задача, чтобы поднять качество этой услуги повсеместно.

Традиционно болезненная тема – социальные выплаты из областного бюджета: убираются большие, назначаются меньшие. Появятся ли новые в этом году?

Новых, думаю нет. У нас сегодня номенклатура региональных выплат включает 186 позиций. Это очень много, надо разобраться с тем, что есть. Хотелось бы в идеале перейти на такую линейку, при которой при конкретном наборе признаков семья получает определенную сумму, добавляется еще один признак – сумма увеличивается.

Надо давать не рыбу, а удочку. Есть категории граждан, соцгарантии которым в безусловном приоритете – дети, пенсионеры и инвалиды. А есть вполне трудоспособная категория, которая может отдавать себя экономике. И мы не должны содержать её на иждивении, но должны стимулировать к труду. Многое упирается в то, что люди просто не информированы. Мы стараемся с этим работать, например, на доабортном консультировании женщинам сейчас должны выдавать полную «разблюдовку» о том, какие выплаты положены молодым матерям, новорожденным, семьям. Знаю, что люди отказываются от ребенка, ссылаясь на то, что не на что прокормить, но выплат сейчас столько, что вполне можно не жить за чертой бедности.

Соцвыплаты – это вопрос социальной справедливости. Часто приезжает человек на крутой тачке и требует 400 рублей от государства.

В этой ситуации довольно сложно говорить о планах по развитию, тем не менее. С какими направлениями вашей работы они связаны?

Один из самых интересных – с организацией и развитием детского летнего отдыха и инвестициям в инфраструктуру.

То есть, построите новые лагеря?

В том числе. Буквально на прошлой неделе был в Минобрнауки. До сих пор обсуждается идея строительства лагеря, подобного Артеку. Мы готовим новую версию технико-экономического обоснования для лагеря на 500-1000 мест в Филинской бухте.

Что касается заброшенных лагерей, то мы сейчас забираем лагерь имени Зои и Шуры Космодемьянских (в Светлогорске). Там, в том числе, есть планы по созданию большого спортивного лагеря, и минспорт этой идеей заинтересовался. По данным прошлой кампании, в регионе нормально отдохнули только 10 тысяч детей. Думаю, что в этом году не удастся увеличить число отдохнувших, через год – может быть.

Текст: Мария Пустовая.