В 70-е годы такое преступление, как убийство, в Калининграде не только вызывало громкий общественный резонанс (если о ЧП становилось широко известно), но и ставилось на жесткий контроль во властных структурах и руководстве Управления внутренних дел. Все вышеуказанные меры стократно усиливались, если криминал с летальным исходом касался кого-либо из представителей советской власти. Летом 1971-го так оно и оказалось: в одно прекрасное утро депутат Ленинградского районного совета народных депутатов Любовь Иевлева (имя и фамилия изменены. - Ред.) не появилась на месте своей постоянной работы.

Женщина трудилась на должности заведующей отделом гастронома на улице Черняховского. Заведующая магазином сначала попробовала разыскать пропавшую по домашнему адресу, но, когда попытка не увенчалась успехом, поспешила оповестить о подозрительном исчезновении правоохранительные органы. В те времена принцип "лучше перебдить, чем недобдить" относился к числу основополагающих, тем более для тех, кто занимал выгодные должности (а что такое завмаг в период застоя, калининградцы, стоит надеяться, еще не все забыли!). Короче, милиция приняла заявление и немедленно занялась поисками исчезнувшей народной избранницы.

Прежде всего выяснили, что Иевлева была замужем. И, согласно практике расследования подобного рода уголовных дел, в число подозреваемых немедленно попал муж. Подозрения оперативников в отношении него еще более усилились, когда стало известно о том, что семейная жизнь супругов была весьма далека от идеальной. Однако на одних лишь слухах и сплетнях о скандалах в "ячейке общества", пусть даже это семья известного в городе человека, обвинения не выстроишь. Тем не менее мужа Иевлевой решено было задержать.

С самого начала мужчина начисто отрицал свою возможную причастность к исчезновению благоверной. Ему, дескать, неведомо, куда делась жена, а найти ее - задача милиции. Молодой лейтенант Александр Емельянов, которого подключили к расследованию, некоторое время изучал поведение задержанного. Что-то подсказывало офицеру, что тот не такой уж "крепкий орешек", каким представляется. Нужно было только найти верный подход к душе этого, без сомнения, глубоко несчастного человека. В конце концов сыщик заперся с Иевлевым в кабинете и в разговоре "за жизнь" после нескольких попыток сумел вытянуть визави на откровенность. Подозреваемый вдруг в отчаянии махнул рукой и попросил у милиционера стакан водки.

Оперативник попал в непростое положение. Но соблазн раскрыть преступление заставлял пойти на риск. Оставив Иевлева под стражей, он быстро сбегал в ближайший продуктовый магазин и вернулся с четвертинкой "беленькой", прихватив заодно и колбасы на закуску. Выпив подряд два стакана, задержанный объявил, что теперь готов рассказать все. И не только рассказать, но и показать. Для начала он повез опергруппу к месту, где спрятал тело жены. Оказалось, это озеро неподалеку от поселка Орловка. Оно находилось совсем рядом с шоссе, так что сыщикам путешествовать особо не пришлось. Труп нашли на берегу, под ветками, которыми убийца завалил свою жертву. На последующем допросе преступник рассказал, как все произошло.

Брак Иевлевых действительно был несчастливым. Проще говоря, по природе склонная к авантюрам жена частенько изменяла своему супругу. Все попытки последнего воздействовать на свою "половину" так ни к чему и не привели - походы на сторону продолжались. Естественно, семейная жизнь быстро превратилась в ад, сопровождавшийся постоянными скандалами и "разборками". В тот вечер супруги крупно повздорили в очередной раз. И, как можно предполагать, в какой-то момент женщина перешла границы допустимого. В ответ на очередную оскорбительную тираду с ее стороны взбешенный муж схватил предательницу за горло. В состоянии аффекта контролировать свои действия практически невозможно: когда мужчина опомнился и разжал пальцы, перед ним лежал труп.

Только что женившийся лейтенант довольно долго находился под сильным впечатлением от всего услышанного. Но, кажется, сочувствовал убийце не только он. Иначе как можно объяснить, что полученное признание было оформлено как явка с повинной.

В результате преступник пошел под суд не по суровой статье 102 прежнего Уголовного кодекса, а по 105-й, срок по которой ему был определен куда меньше того, что мог "обломиться" изначально. В разговорах между собой в курилках опера признавались, что это нечастый случай, когда преступник вызывает скорее сочувствие и жалость, нежели праведный гнев.