«Я бы выбрал, как народ скажет»

— В 2016 году вы заявляли, что не хотите участвовать в кампании по выборам в Госдуму и собираетесь «послужить Отечеству на не менее престижных должностях». Место в Облдуме — это как раз и есть «не менее престижная должность»?

— Я как раз сейчас и служу: я — председатель совета директоров «Калининградского морского торгового порта». Несколько тысяч людей завязаны на работу этого предприятия. Оно дает множество рабочих мест в сопутствующих структурах: на железной дороге, на автомобильном транспорте, вплоть до авиационной промышленности.

Да, у меня, конечно, были мысли поработать в промышленности, в отрасли. Но проконсультировался с однопартийцами, с губернатором, и приняли совместное решение, что надо поработать в областной Думе. Партия — это вертикально выстроенная структура, силой туда не тащит. Если принял условия, то необходимо их выполнять.

— Понятно, что есть такое понятие — «партийная дисциплина». Но, если бы это был исключительно ваш выбор, между промышленностью и вернуться обратно в политику, что бы вы выбрали?

— Я бы выбрал, как народ скажет. Потому что, когда тебя выбирают люди (особенно по одномандатному округу), то не совсем корректно говорить о престиже.

— В 2016 году вы отказались от борьбы за мандат депутата Госдумы — это тоже была «партийная дисциплина»?

— Нет, это было мое решение. Это касается и моего ухода с поста секретаря регионального отделения партии «Единая Россия». По просьбе партийцев я остался в руководящих органах партии, являюсь первым заместителем секретаря регионального отделения. Опыт горсовета и Государственной Думы остается. Было бы нерационально его не использовать, для того чтобы в Калининграде жизнь стала лучше. Я коренной калининградец, мне не безразлично, каким будет город, потому что я сам тем же воздухом дышу, пью ту же воду и хожу по той же земле.

— Но у партии есть совершенно другой пример, когда человек очень долго находится на одном месте.

— Это кто?

— Верховный главнокомандующий.

— Наш президент – один из самых эффективных политиков мира. За рубежом, даже его недруги это признают. Есть такая русская поговорка: «От добра добра не ищут». Что бы мы тут ни говорили, но жить мы стали лучше. Была как-то демонстрация по поводу 1 Мая, кто-то из коммунистов начал перечислять, «до чего довела «Единая Россия», и в том числе сказал, что, вот, посмотрите, мы приехали к Родине-матери и некуда автомобиль припарковать. Я говорю: «Когда вы были у власти, таких проблем не было. Тогда парковать было нечего: автомобилей не было».

— Чем вы занимались полтора года после ухода из Государственной Думы?

— Очень много занимался общественной деятельностью, конечно, в свободное от работы время. Много занимался «Калининградским морским торговым портом», чтобы поднять его на новый уровень. Там работает множество людей, и если посчитать все сопутствующие предприятия, которые функционируют благодаря тому, что есть «Калининградский морской торговый порт», то это не один десяток тысяч человек. Правильно сказать, что я концентрировался на производственных моментах. Но и общественную работу не бросал, особенно военно-патриотическую.

«Я хоть и технократ, но не молодой»

— Про нынешний созыв регионального парламента есть такая шутка, что он самый несамостоятельный за всю историю, что это такое «министерство законодательства». Как вы думаете, вы сумеете сохранить пространство собственной свободы?

— Вспомните дискуссии, которые у нас были в 1990-х годах в Госдуме. Многие проблемы просто не решались, не могли подолгу принять бюджет, и страна жила без него. Если сейчас удалось прийти к цивилизованным способам выработки общего решения, то это совсем не означает какие-то шаблоны или принуждение.

Я хорошо знаю многих людей, которые сейчас в калининградской Облдуме, и они — самостоятельные люди. Мы просто не видим всех споров, которые происходят. Никто же не выходит на площадь...

А что до моих взглядов, у меня всегда получалось их отстаивать. Я как раз противник всяких революционных преобразований и считаю, что эволюционное развитие — это нормально.

— Хорошо, вы выбрали политическую карьеру. А чиновником в правительстве «молодых технократов» вы могли бы быть? Каким министром вы себя видите в региональном правительстве?

— Я хоть и технократ, но не молодой… Себя я соотношу с транспортом, в этом разбираюсь. Представьте себе, если бы сапоги начал тачать пирожник, а пироги печь — сапожник. Каждый должен профессионально заниматься своим делом.

Что касается чиновничества, то смотря какая карьера и смотря на какой должности. У меня первое образование — техническое, второе — юридическое: прекрасно понимаю происходящие там процессы.

— То есть вы такой вариант развития событий не исключаете?

— Да. И когда говорят «молодые технократы»... Дело же не в возрасте. Александр Македонский в 26 лет мир покорил, а кто-то и в 70 ничего не добился. И наоборот: кто-то серьезный вуз закончил и ничего не добился, а Черчилль и в зрелые годы избирался.

— Вы были депутатом и горсовета, и Государственной Думы. Какой опыт вы считаете наиболее ценным?

— Горсовет — это больше «к земле», решать конкретные вопросы. Я работал на 25-м округе — это поселок им. Александра Космодемьянского, Первомайский, Прегольский и западная часть Калининграда. Мы его привели в порядок.

Госдума — это лоббирование интересов всего региона плюс законодательная инициатива. С моей стороны, это семь законов, по которым живет страна (они касаются морского и речного транспорта). Я работал в комитете по обороне, в комитете по транспорту, занимался Северным морским путем, внутренними водными путями, сменой документов моряков. На первый взгляд, казалось бы, не очень серьезная проблема: сменили паспорта моряков на удостоверение личности моряков. Но десятки тысяч людей не могли работать, потому что нужно было переходить на международные стандарты. Мы это сделали качественно и быстро. Проблема была с реестром маломерных судов — вы знаете, сколько у нас случается аварий с маломерными судами без документов? И за это никто не нес ответственности. Сейчас капитаны портов за этим жестко следят. Для Калининградской области это очень актуальный вопрос: у нас маломерных судов под 70 тысяч.

«У нас тут около миллиона жителей. Какая мы витрина?»

— Есть много народных анекдотов про актеров, спортсменов и бывших певцов, которые получили депутатские мандаты. Насколько вам кажется логичным, когда кадровый военный занимает место в региональном парламенте?

— Безусловно, я горжусь своим прошлым военнослужащего — в запас ушел капитаном II ранга. Но после службы я руководил и научным объединением, и крупным градообразующим предприятием. Это не сталинские времена, когда лейтенанта назначали командиром дивизии (потому что больше некого было назначить), и он, конечно, всё заваливал. Президент нашей страны — из кадровых офицеров, тоже имел серьезный опыт службы в специальных структурах и проявил себя как настоящий воин, особенно в экстремальных ситуациях. Что может дать человек, прошедший военную подготовку? Организованность, системность и, кстати, умение подчиняться: не научишься подчиняться — не научишься командовать. Уважение к своим подчиненным: то, как руководитель относится к зависящим от него людям, характеризует и его самого.

— Есть мнение, что руководство страны никак не может определиться, чем должна быть область: то ли мы витрина для Запада, то ли форпост в окружении врагов.

— Называть врагами соседние страны — это чересчур. Я считаю, что в нашем регионе в первую очередь должно идти экономическое развитие, и туристическая составляющая, и военный форпост. Гамбург, например, и торговый, и военный порт, и туристическая территория. Более того, бизнес соседних стран с удовольствием хочет с нами взаимодействовать, а мы всегда готовы к мирному диалогу.

«Витрина» — это все-таки как-то несерьезно звучит. У нас в Калининградской области около миллиона жителей. Да, мы показываем [Западу], какие есть россияне. Естественно, они оценивают Россию по нам, а учитывая наше геополитическое положение — даже вдвойне.

«Как нормальный мужик хочу реализоваться»

— Вы прошли процедуру внутрипартийного голосования «Единой России» и набрали более 93 % голосов. Ваш оппонент — немногим более 6 %. Вам не кажется, что такой разрыв дискредитирует саму процедуру?

— Вы предлагаете мне искусственно сделать так, чтобы этого не было?

— Нет, я предлагаю найти вам оппонента.

— С начала апреля до середины мая происходила запись на предварительное голосование. Но желающих не нашлось. Надо было кого-то искусственно выставлять? Может быть, это результат того, что кто-то считает меня сильным конкурентом. Ведь на праймериз надо тратить силы и время. Это серьезная история, когда сидят 200–300 жителей округа и задают тебе вопросы, зачастую острые и неудобные. И вопросы, уверяю, не готовятся заранее. Такой результат на предварительном голосовании — это аванс. Его надо еще оправдать.

— Вы сами захотели участвовать в этих выборах или вас попросили?

— Скажу так, совесть призвала. Если кто-то идет в любую из ветвей власти с желанием получше пожить, это заканчивается трагедией. На самом деле там совершенно всё не так. Но нормальный человек, если он чувствует в себе силы, должен реализовываться, а не лежать на диване в свободное время. У меня есть силы и энергия. Я как нормальный мужик хочу реализоваться.

У нас сейчас 9 депутатов в Облдуме, которые избираются жителями Калининграда. Остальные — депутаты от других муниципалитетов. Есть еще горсовет, но Калининград — это всегда более сложное хозяйство, чем муниципалитеты. Им сложнее управлять. Облдума является субъектом законодательной инициативы. И я знаю, как выходить на Государственную Думу, через какие проходить институты, чтобы добиться решений в интересах нашего города.

«Помахать лопатой на строительстве бассейна»

— В 2015 году вы сказали, что порой «высекаете искру» с Николаем Цукановым. С Антоном Алихановым отношения складываются таким же образом?

— Мы с Антоном Андреевичем не в институте благородных девиц воспитывались. Он единоборец, я — единоборец. У него прекрасное образование. Я тоже на образование не жалуюсь. Мы быстро нашли общий язык. Какие-то споры есть, но в них всегда рождается истина. А поскольку мы работаем на благо области, каждый на своем месте, большинство взглядов у нас совпадает.

— Когда Антон Алиханов вступил в «Единую Россию», это была его политическая ошибка, что он подчеркнул свою партийную принадлежность и перестал быть губернатором для всех калининградцев?

— Нет, я не считаю, что это ошибка — быть членом правящей партии. Более того, он избирался от партии «Единая Россия».

Партийная принадлежность — это нормальная ситуация. С правящей партии и спрос более жесткий. Я был секретарем «Единой России», и ко мне приходили из разных партий люди с просьбами о помощи, решить какой-то вопрос. Я говорю: «Слушайте, ну у вас же свои есть партийные лидеры?» — «Ну, Андрей Иванович, вы же можете реально помочь, а не отписками заниматься…»

— На чем вы бы в первую очередь сделали акцент, приступив к исполнению обязанностей депутата Облдумы?

— Я несколько раз лично обошел шестой одномандатный округ, встречался с жителями. Это центральная часть города, практически его лицо. Московский проспект, Литовский Вал, набережные Адмирала Трибуца, Маринеско, Петра Великого, площадь Маршала Василевского…

Густонаселенный, растущий, развивающийся район. А инфраструктура там местами хуже даже, чем в бывшем Балтрайоне. Причем проблемы копились годами и десятилетиями. О них много говорилось, что-то даже делалось, особенно к чемпионату, но, по-хорошему, еще работать и работать.

В целом проблемы те же, что и везде. Во дворах нужны стоянки для машин, тротуары разбиты, детские площадки старые. Есть вопросы к состоянию ЖКХ, к пресловутым управляющим компаниям. Там есть, где приложить силы. Об этом мне рассказывают на встречах чуть ли не каждый день.

— А вас лично что-то связывает с этой территорией?

— Я много лет прожил на ул. Мариупольской, рядом со спорткомплексом «Юность». В СК «Юность» я работал: будучи учеником 9–10 класса, проходил там трудовую практику. Очень много пришлось там помахать лопатой на строительстве легкоатлетического манежа.

Сейчас вижу — на этой территории, к сожалению, за долгое время ничего не изменилось. Поставили только одну спортивную и детскую площадку. А те ямы, по которым еще я ходил, так и остались, только больше стали. Это недопустимо, так как это центр города. Это густонаселенный район, а инфраструктура оставляет желать лучшего, если не сказать хуже.

— Есть какая-то особая, общая проблема центральной части города?

— Инфраструктурные проблемы. Это проблемы с автомобильными стоянками, потому что у людей появились автомобили. Лавочки и скверы для людей пожилого возраста, игровые площадки для тех, у кого есть дети. Здесь нужен комплексный подход: людям пожилого возраста нужны лавочки и зеленые зоны, молодежи нужны детские площадки и стоянки для автомобилей. Тротуары нужны в первую очередь. Многие дороги там совсем расквашены...

Взять так называемое «Сердце города»: ул. Пролетарская, Литовский Вал, Рокоссовского, Соммера, Московский проспект, — там разбитые тротуары, нет прогулочных зон, особенно для матерей с детьми, отсутствуют нормальные парковки.

Я хорошо понимаю, что нужно делать, чтобы решить вопросы округа. Надо клыки иметь железные. Одним людям нужно, чтобы было так, другим — так. Мнение людей надо выслушать, но нужно и решение принимать.

«Юрий Мель — политический заложник»

— Вы много занимались историей полковника Юрия Меля, который сейчас находится в литовской тюрьме, поскольку власти этой страны обвиняют его в «преступлениях против человечности» за участие в событиях 1991 года в Вильнюсе. Почему российское государство толком не вмешалось в эту историю? Вместо того, чтобы найти ему хороших адвокатов, мы всё время занимались политической критикой Литвы.

— Политической критикой Литвы мы занимались не только по поводу Юрия Николаевича Меля, а его судьбой занимался и заниматься буду. Очень много действий предпринималось для освобождения Меля. Не войну же начинать. У него есть российские адвокаты, но на территории Литвы они работать не могут. Они сейчас работают через посольство Российской Федерации в Литве. А по литовским законам адвокатом Меля может быть только гражданин Литовской Республики, имеющий не менее 5 лет адвокатской практики на территории страны. Вполне возможно, что на литовских правозащитников осуществляется давление. Они, может быть, и рады помочь, но не получается. Юрия Меля пытаются сделать «разменной монетой». Кстати, простые литовцы с огромным сочувствием относятся к нему. Он ничего не совершал, никого не убил. Всё, что он делал, было по приказу советского командования, это был еще Советский Союз, его действия были и остаются абсолютно конституционными.

— По вашей версии, речь идет о политическом заложнике?

— Да, он политический заложник. Судить его по законам 2010 года — это признание того, что закон имеет обратную силу. Если бы он не приехал туда на своем танке, то совершил бы преступление по советским законам — он не выполнил бы приказ командования. В этой истории очень много темных мест. Если будет принято судебное решение, то это будет такой прецедент... Знаете, как сейчас говорят, «даже в страшные сталинские времена», даже тогда закон обратной силы не имел.

— То есть, по вашей версии, он не вышел за пределы приказа, который получил от командования?

— Его подняли ночью по тревоге и посадили на танк. По его показаниям, кто-то по ним стрелял ночью. Литва должна была бы, по идее, Меля наградить — 22-летний лейтенант, управляя тяжелой машиной, никому не нанес даже царапины. После этого в течение двадцати лет Юрий Мель много раз бывал в Литве, приезжал туда за инсулином (там дешевле). Он доверял этой стране. Задержание было полной неожиданностью для него. Юрий служил на таджикско-афганской границе, где защищал Европу от наркотрафика, получил боевые травмы, заработал диабет. К сожалению, Европа оказалась неблагодарна. У нас многие калининградцы выезжают в Литву. Но теперь я понимаю, что это просто небезопасно: могут придумать что-нибудь.

— Вы говорите, что юридические инструменты не работают. Какие есть возможности у страны, чтобы защитить собственного гражданина?

— Поверьте мне, наше государство по этому поводу работает жестко. Очень жестко. Всего сказать пока не могу.

— Как вы думаете, последние политические истории насколько осложнили отношения между калининградцами и ближайшими соседями: поляками и литовцами?

— С точки зрения простого народа, нормальных людей во всех упомянутых странах, — не осложнили. Люди хотят дружить, заниматься бизнесом. Но, естественно, западная пропаганда пытается делать свое дело, которое ни к чему хорошему не может привести. Судьбой Юрия Меля я занимался и заниматься буду до победы.